…блогера Дорофея, как всякого русского неисправимо провинциального человека, по многу раз в год донимала необходимость ехать в столицу родины глазеть на золотую дремотную Азию, ужасаться суете и дороговизне и продираться сквозь неухоженную толпу на площади трёх вокзалов. Обычно в таких случаях Дорофей брал плацкартный билет на тысяча девятьсот сорок пятый поезд Бердичев-Купертино.
В этом транспортном средстве можно было глазеть на все породы человеков, что населяли бывшие уголки его безвозвратно обгрызенной, но неисправимо царившей в умах соотечественников империи. На боковых полках ехали беспрерывно поедавшие халяльные яйца магометане, державшие путь торговать шавермой под бухаристыми насамарканженными минаретами мечети, вздыбившейся в золотой век отечества на Ретроградской стороне тогдашней столицы государства. На верхних полках грузно возлегали со своими вечно неразгаданными кроссвордами тётки-челноки, направлявшиеся в окрестности столицы нынешней за каучуком из Поднебесной, принявшим формы сланцев, кроксов и вьетнамок. На нижних полках гордо молились пенсионерки, передвигавшиеся неведомыми маршрутами домой от своих легионов родственников, расквартированных в одинаково унылых городах, непременно оснащённых облупленными ДК сталинских времён и круглосуточными ларьками с водкой в самой причудливой таре. Дорофею же непременно доставался билет на верхней боковой полке у туалета с пьющими из двух с половиной литровой тары дрянное пиво, перенасыщенное мальтозной патокой и хмелепродуктами, вахтовиками в плацкарте напротив, которые, казалось, вообще из этого поезда не выходили никогда.
По составу непременно дефилировали офицеры транспортной милиции с незамутнёнными взглядами пятнистых гиен Иудейской пустыни. С магометан по старинной барской традиции они собирали оброк, а Дорофея непременно обыскивали, внимательно изучая его фотоаппарат, носки и Библию на предмет наличия спрятанных в них самых тяжёлых наркотиков, разработанных на досуге в лабораториях американскими учёными. В такие моменты блогеру казалось, что большая часть его время препровождения на родине состоит из обысков, а долгие летние вечера с закатами над волжской гладью – лишь секунды. Но мудрый пиит призывал не думать о секундах свысока. И Дорофей, складывая вещи обратно в свой выпотрошенный рюкзак, проникшись его мыслями, вновь начинал радоваться жизни, тащащей его глазеть на золотую дремотную Азию, ужасаться суете и дороговизне и продираться сквозь неухоженную толпу на площади трёх вокзалов…
Недочитанная книга
